Мы ощущали себя как неизменное. Изменяться было странно. Страшно.
… Я
Намо Мандос.
Закон, Судия, Тюремщик.
Говорю.
В пустоте и одиночестве своих Чертогов — тюремщик и узник — говорю, когда не задан вопрос.
Мы судили Мелькора, и никто не сказал слова за него; изменяя мир, он изменял каждого из нас: камень, огонь, металл, Землю, живое, ветер, воды, Закон. Он был — Пламя, Изменение — и то, чему мы не знали имени: Время.
Мы ощущали себя как неизменное. Изменяться было странно. Страшно.
Мы осудили его.
Ныне же Манве-Власть по воле Единого изменяет судьбу изреченную. Изменяет, перекраивает Закон. Меня.
Больно.
Кого судить теперь?
Я не знаю.
Я. Намо Мандос.
Судия, Тюремщик, узник; Книга Судеб, в которой чужая рука вымарывает строки, переписывая меня заново.
Закон?..
ЧКА – 2008, разговор — XV
